Неточные совпадения
В эту
секунду хлопнул выстрел. Самгин четко видел, как вздрогнуло и потеряло цвет лицо Тагильского, видел, как он грузно опустился на стул и вместе со стулом упал на пол, и в
тишине, созданной выстрелом, заскрипела, сломалась ножка стула. Затем толстый негромко проговорил...
Люди не шевелились, молчали.
Тишина продолжалась, вероятно, несколько
секунд, становясь с каждой
секундой как будто тяжелее, плотней.
И опять ему вспомнилось детство, тихий плеск реки, первое знакомство с Эвелиной и ее горькие слезы при слове «слепой»… Инстинктивно почувствовал он, что теперь опять причиняет ей такую же рану, и остановился. Несколько
секунд стояла
тишина, только вода тихо и ласково звенела в шлюзах. Эвелины совсем не было слышно, как будто она исчезла. По ее лицу действительно пробежала судорога, но девушка овладела собой, и, когда она заговорила, голос ее звучал беспечно и шутливо.
Он слышал, как заскрежетал под ним крупный гравий, и почувствовал острую боль в коленях. Несколько
секунд он стоял на четвереньках, оглушенный падением. Ему казалось, что сейчас проснутся все обитатели дачи, прибежит мрачный дворник в розовой рубахе, подымется крик, суматоха… Но, как и прежде, в саду была глубокая, важная
тишина. Только какой-то низкий, монотонный, жужжащий звук разносился по всему саду...
Туго натянутая мембрана дрожит и записывает
тишину. Нет: резкие, с бесконечными паузами — удары молота о прутья. И я слышу — я вижу: она, сзади, думает
секунду.
Или вечером сидишь один с сальной свечой в своей комнате; вдруг на
секунду, чтоб снять со свечи или поправиться на стуле, отрываешься от книги и видишь, что везде в дверях, по углам темно, и слышишь, что везде в доме тихо, — опять невозможно не остановиться и не слушать этой
тишины, и не смотреть на этот мрак отворенной двери в темную комнату, и долго-долго не пробыть в неподвижном положении или не пойти вниз и не пройти по всем пустым комнатам.
Она громко, болезненно охнула, и стало тихо. Я нащупал камень, пустил его вниз, — зашуршала трава. На площади хлопала стеклянная дверь кабака, кто-то ухнул, должно быть, упал, и снова
тишина, готовая каждую
секунду испугать чем-то.
Завернули в белый саван, привязали к ногам тяжесть, какой-то человек, в длинном черном сюртуке и широком белом воротнике, как казалось Матвею, совсем непохожий на священника, прочитал молитвы, потом тело положили на доску, доску положили на борт, и через несколько
секунд, среди захватывающей
тишины, раздался плеск…
Через несколько
секунд он уже испугался своего испуга и, быстро открыв глаза, подозрительно начал всматриваться в кусты вокруг себя… Никого не было видно, только где-то далеко служили панихиду. В
тишине расплывался тенорок церковнослужителя, возглашавший...
Рено, сказав Рославлеву, что он надеется скоро видеть его свободным, вышел из комнаты; дверь захлопнулась, и через несколько
секунд глубокая
тишина воцарилась кругом заключенных. Рославлев хотел начать разговор с своим товарищем; но он прижал ко рту палец и, помолчав несколько времени, сказал по-французски...
Сверкнула молния; разорванная ею тьма вздрогнула и, на миг открыв поглощённое ею, вновь слилась.
Секунды две царила подавляющая
тишина, потом, как выстрел, грохнул гром, и его раскаты понеслись над домом. Откуда-то бешено рванулся ветер, подхватил пыль и сор с земли, и всё, поднятое им, закружилось, столбом поднимаясь кверху. Летели соломинки, бумажки, листья; стрижи с испуганным писком пронизывали воздух, глухо шумела листва деревьев, на железо крыши дома сыпалась пыль, рождая гулкий шорох.
Сознание, однако ж, кипело;
секунды шли,
тишина была мертвая; она всё стояла надо мной, — и вдруг я вздрогнул от надежды! Я быстро открыл глаза. Ее уже не было в комнате. Я встал с постели: я победил, — и она была навеки побеждена!
Стало темно. Далеко где-то ещё, молча, но грозно, сверкнула молния, и спустя
секунду снова слабо рыкнул гром… Потом наступила
тишина, которой, казалось, не будет конца.
Наступила на
секунду роковая
тишина.
Николай Павлович обнял и поцеловал ближайших, так сказать, лежавших у него на груди, и несколько
секунд в
тишине смолкших тысяч слышались только поцелуи.
На
секунду наступала
тишина, театр замирал — артисты уже готовились сделать первые па, как снова еще сильнейшие рукоплескания и восторженные крики огласили зрительный зал.
Она большими, открытыми глазами смотрела на лунный свет и тени, всякую
секунду ждала увидать его мертвое лицо, и чувствовала, что
тишина, стоявшая над домом и в доме, заковывала ее.